Домыв посуду, она вытерла её, сняла фартук и устало опустилась на кресло.

Октябрь пришел с дождями. На столе пестрели последние астры, в камине потрескивали почти прогоревшие дрова. Накинув шаль, она открыла книгу на том месте где остановилась...

Это всегда случалось внезапно. Вот и сейчас... Огонь вдруг ожил... Неясные тени пробежали по стене, скрипнула дверь и она услышала рядом чьё-то взволнованное дыхание.

Подняв глаза, она увидела сидящего у камина бледного молодого человека в коротком коричневом пиджачке. Он был так сосредоточен, что не замечал ничего вокруг. Его худые, нервные пальцы перебирали содержимое небольшой шкатулки. Он доставал по очереди все что в ней лежало и вздрагивая бросал в огонь. При этом, глаза его расширялись от ужаса, он тряс рукой, как будто прощаясь махал вослед.

Последним был дамский кружевной платок. Он прижал его к губам, потом резко оторвал и бросил в огонь.

Она покашляла, чтобы привлечь его внимание...Он испуганно оглянулся, но никого не увидев, стал нервно ходить по комнате, сжав обе руки на груди.

И в этом было такое отчаяние, такая безнадежность, что она подбежала к нему и пытаясь успокоить взяла за руку. Он как-будто почувствовал это и замотал головой.

- Нет, нет я все решил...Назад пути нет...

- Но, послушайте...Она недостойна вас. Ваша любовь иллюзия, - она пыталась поймать его взгляд.

- Я знаю, - бормотал он, - Я и не ждал взаимности. Это только мое...

Но, если вам так небезразлично, если вы меня понимаете...сыграйте...Сыграйте Бетховена, прошу Вас...

Она села за пианино. Уже с первых аккордов, он стал спокойнее, подошел к окну...и...

- Нет!...она резко захлопнула книгу и закрыла глаза.

И тут же все исчезло. В комнате было пусто и тихо. Угли в камине почти догорели.

- А ведь у меня нет пианино...и я не умею играть, - подумала она.

Ее бил озноб. Накапав себе валерьянки, она подошла к столу.

Гранатовый браслет лежал на скатерти, переливаясь кроваво-зеленым цветом.